Цифры, которые мы находим и публикуем в проекте femicid.net — не полная информация о убийствах в России, это лишь найденные новости о убийствах женщин, которые мы относим к фемициду по определенным критериям (см. Вебинар: как отличать новости о фемициде, фемицидные фреймы российских новостей).
Наши таблицы могут содержать ошибки, так как они практически не автоматизированы, поиск дублей затруднен, число волонтёров в проекте стремится к нулю, финансирования у проекта нет. Реальное число убийств выше в несколько раз, в некоторых регионах (сравнительно с нашими цифрами) оно выше на порядок. Если вы впервые сталкиваетесь с фемицидной статистикой, рекомендуем начать изучение вопроса с доклада Слово года — фемицид, который мы выпустили год назад.
Тем не менее, на 8 марта 2021 года нами найдены 922 новости о фемициде за 2018 год, 1750 новостей за 2019 год, 1466 новостей за 2020 год, 197 новостей за 2021. Коэффициент новостного фемицида по стране за 2019 год составил 2,26, за 2020 — 1,9. Коэффициент новостного интимного фемицида, соответственно 2,0 и 1,66.
Наиболее изученным пока является 2019 год. Нам удалось найти сведения о 1750 конкретных фемицидах, узнать 198 имен убитых женщин. Вам кажется, что 198 имен — это маловато? Что общество должно знать имена погибших от социальной эпидемии? А интересно ли вам, сколько лиц убитых женщин мы можем увидеть? Ещё меньше! В 2021 году в мемориале фемицида прибавилось 14 фотографий, за весь 2020 год найдено 111, за 2019 — 115, и за 2018 — 75 изображений (некоторые фото парные). И это единственная база фотографий жертв фемицида в России на сегодняшний день вообще. Попытки делать «стены фемицида», используя фотографий жертв из мемориала, пока оказались безуспешными. Локальные коллективы называют свои акции «стенами жертв домашнего насилия» или же, потратив огромное количество усилий на подготовку акции, вообще отказываются от нее. Российские правозащитники в 2021 году всё еще не воспринимают фемицид как убийства ненависти.
Наши цифры опровергают заявления властей о низком уровне фемицида, не говоря уже о том, что опровержением являются сообщения СК и базы судебных приговоров (поиск по последним намеренно затруднен — зачищены имена, даты, топонимы).
Коэффициенты новостного фемицида позволяют нам сравнивать. См. цифры по зарубежным странам в докладе Слово года — фемицид Сложно не заметить различия между российскими цифрами из округов и регионов и статистикой демократических стран. 2019:
2020:
На основании нашей статистики сложно утверждать, что всплеск мачистского насилия, наблюдавшийся в начале пандемии во всём мире, реален и для России. Мы, действительно, видим повышение числа фемицидов, но это может быть также результатом влияния западных медиа — возможно, российские журналисты, ориентируясь на переводные тексты, стали уделять больше внимания российским новостям о убийствах. Или же просто обратились к полицейским сводкам из-за отсутствия других инфоповодов.
В этом году мы начали считать незавершенный фемицид. Выяснилось, что возрастная структура, степень знакомства с преступником, место эпизода, методы фемицида, число пострадавших — буквально всё отличается от фемицида завершенного. Что в очередной раз указывает на важность пристального изучения всего спектра мачистского насилия (для профилактики и искоренения). Увидеть данные по незавершенному фемициду можно на особых вкладках в в таблице.
Основная новость в 2021-м году — мы начали проект о влиянии медиа на фемицид, чтобы с помощью всех возможных средств рассказывать, как, используя антифемицидные медиа-фреймы, остановить эпидемию мачистских убийств в России.
197 случаев, найденных с начала 2021 года, показывают исключительно степень интереса медиа к проблеме фемицида — она низка. Учитывая, что за два года мы находим в два раза больше январских новостей, можно сказать, что половина убийств каждого месяца попадает в медийное поле не на острой стадии, после эпизода, а в ходе следствия, суда, после вынесения приговора. По числу случаев, внесенных непосредственно как новости СК, можно понять, что огромный процент убийств вообще не интересует ни журналистов, ни общество, ни феминисток.
Самое главное нововведение — антифемицидные фреймы. Их можно посмотреть на вкладке 2021 года справа, также начат фреймовый анализ 2020 года. Сенсации не случилось. Как мы и ожидали, российские новости переполнены провокативными выражениями, способствуют повторным убийствам и ужесточению эпизодов.
Из 197 первичных новостей 2021 года (пришедших гугль-алертами) в 53 обнаружилось обвинение жертвы*, в 190 — голос власти, в 192 — локальное представление о проблеме. В 167 случаев не документировалась предшествовавшая преступлению история насилия, в остальных она чаще документировалась скудно, одним-двумя словами. В 5 новостях замечен расизм, в 22 — мифы о любви, ревности и чести. Что с антифемицидными фреймами? Их мы не обнаружили совершенно. Лишь в 2 новостях была позитивно описана личность и еще в 2 — жизнь жертвы, глобальной оценки фемицида и самого слова «фемицид» не было ни разу. Голос близких звучал 9 раз и чаще он был с негативными фреймами. Информация о помощи жертвам встретилась один раз.
*Тактика прямого обвинения включает использование негативного описания жертвы, выделение ее решений не сообщать о прошлых инцидентах и изображение ее действий с другими мужчинами как способствовавших ее убийству. Косвенная обвинительная тактика включает сочувственное описание преступника; подчеркивание психических, физических, эмоциональных и финансовых проблем преступника; указание на психические или физические проблемы жертвы; и описание домашнего насилия в терминах, которые возлагают одинаковую вину на обоих партнеров.
Первая новость о убийстве появляется в медиа так: нерадивый журналист полностью копирует сообщение СК или МВД, желает как можно скорее использовать информацию для повышения посещаемости своего сайта, не проводит даже минимальной работы. Поэтому в первой новости о убийстве практически всегда звучит голос власти и больше ничего.
Так уж ли плох голос власти? В российских обстоятельствах, как это ни удивительно, сообщения МВД и СК значительно антифемициднее новостей желтой прессы. Хотя власти и используют несовременный этический кодекс и у общества большие сомнения в том, насколько объективны предоставляемые сведения (коррупция, сфабрикованные дела, пытки, палочная система, попытки скинуть висяки на беззащитных людей), всё таки бюрократические отписки содержат куда меньше разрушительных фреймов по сравнению со текстами желтой прессы, которые снабжаются сенсационными деталями, если не выдумываются от начала до конца. Про вопиющий случай рассказывает текст Звезда позора 2021: беспринципная журналистика как причина фемицида в Челябинской области (когда из 10 новостей о фемициде 7 оказались фейком). Выходит, особенную опасность представляют не ленивцы-копипастеры, а творческие садисты, снабжающие свои статьи кровавыми фотографиями и словестными описаниями. См. примеры в лекции Влияют ли новости о убийствах на количество убийств?
Присоединяйтесь к проекту femicid.net в качестве волонтёров, работайте вместе с нами в фб-группах
НЕТ ФЕМИЦИДУ
НЕТ ФЕМИЦИДУ: Санкт-Петербург и область
НЕТ ФЕМИЦИДУ: Москва и Московская область
Попробуем в новом 2021 году разговаривать о этичной журналистике с профсоюзами журналистов и редакторами, пресс-службами СК и МВД, начнем кампанию в социальных сетях, начнем говорить о влиянии медиа на феминистских митингах и во время интервью. Возможно, тогда мы увидим мир без фемицида. Флешмоб #Мир_без_фемицида
