Батья Унгар-Саргон
Почему западные феминистки поддерживают ХАМАС, а не его жертв?
Когда в социальных сетях начали появляться изображения прекрасных танцоров на фестивале «Нова», я как помнится, подумала, что это наверняка станет поворотным моментом во взглядах левых на Израиль. Кадры этих невинных, миролюбивых танцующих молодых людей, великолепных и гибких, с длинными распущенными волосами, в едва различимых фестивальных нарядах, казались мне своего рода обновленным плакатом сионистского государства 1947 года. Сцены «до резни» на фестивале излучали любовь и доброту. На тот десятисекундный клип, где танцует Шани Лук, смотришь и думаешь: вот за это они и боролись. А еще есть картина Шани Лук в кузове грузовика [террористов] и показ того, как её волокут по улицам Газы, а тысячи людей аплодируют и бегут за ее оскверненным телом. Можете ли вы представить себе блолее резкий контраст добра и зла? Это была радость, любовь жизнь – против жестокости, изнасилования и смерти.
Конечно же, по наивности я думала, что левые увидят отражение себя в этих молодых людях, любящих музыку и выглядевших так, как будто они вышли из Хейт-Эшбери в 70-ые годы [один из центров движения хиппи]. Естественно, Ноа Аргамани, умоляющая сохранить ей жизнь, пока головорезы уезжают с ней вместе, должна была вызвать у левых отождествление с ней и соответствующее чувство страха и гнева. А как могло быть иначе, друзья? Однако этого не произошло!
Месяцами левые женщины не обнаруживали в своих сердцах ничего, что можно было бы сказать по этому поводу. Международное феминистическое сообщество так и не встало на защиту израильских женщин, подвергшихся жестокому насилию со стороны ХАМАСа, в первую очередь – сексуальному.
Несмотря на преобладание улик, обычно бдительные соблюдали кодекс молчания. Некоторые даже это [насилие] отрицали. Знаменитости на YouTube сформировали бригаду, которую я бы назвала «наш ХАМАС никогда бы такого не сделал», цель которой – защитить мясников и насильников от доказательств их преступлений, настаивая на том, что все это – «военная пропаганда». Это и так довольно жутко, однако стоит знать этих женщин, эти публикации, этих знаменитостей YouTube. Вы должны помнить, кто они.
Это не те люди, которые в целом придерживаются идеи о необходимости иметь высокие стандарты доказательств перед выдвижением обвинения в изнасиловании. На самом деле, это их прямая противоположность. Это люди, которые настаивают на полной отмене всех стандартов в отношении доказательств обвинения в сексуальном насилии. Это те, кто требует использовать стандарт «утвердительного заявления» [потерпевшей[, чтобы судить, дала ли женщина согласие на секс, и без этого подтверждения любой сексуальный контакт считается изнасилованием. Это люди, которые интерпретировали плохой секс как изнасилование; секс, о котором сожалеют – как изнасилование; флирт – как домогательство; нежеланный поцелуй – как насилие.
И теперь вдруг они спрашивают, действительно ли забивание гвоздей во влагалище считается изнасилованием женщины? В самом ли деле отрезание женской груди считается военным преступлением на сексуальной почве?
Способны ли «наши хамасовцы», которые, в конце концов, очень религиозные люди, когда-нибудь кого-нибудь изнасиловать? Не говоря уже о том, что ХАМАС сам снимал на видео свои злодеяния, хвастался ими, записывал на GoPro и отправлял изображения семьям этих женщин. Не говоря уже о том, что у них были с собой маленькие распечатки с услужливо переведенными на иврит фразами типа «снимай свои штаны». Но левые молчали, а феминистки ушли в самоволку. Как такое могло произойти?
Как такое могло случиться всего через шесть лет после того, как движение MeToo стало возмущенным голосом женщин, подвергшихся сексуальным домогательствам на работе, перевернуло гендерные отношения и посеяло бурю на одном рабочем месте за другим, ибо там мужчины отпускали комплименты своим коллегам-женщинам? Как могло случиться, что те самые женщины, которые требовали верить всем женщинам, оборотились и сказали, что на самом деле нельзя верить признаниям террористов-насильников? Те же женщины, которые требовали увольнения мужчин только за то, что они приглашали женщин на свидание, которые требовали изгнания из общественной жизни за секс по обоюдному согласию с подчиненными, теперь своими словами или своим молчанием защищают массовое изнасилование израильских женщин и перешли на сторону мужчин, забивавших гвозди в женские влагалища и отрезавших женщинам груди ради забавы. Те же женщины и организации, которые превратили флирт в офисе в главную проблему гражданских прав нашего времени, когда им представили доказательства массовых изнасилований еврейских женщин, вдруг требуют: «на нужно больше контекста», «нам требуется больше доказательств», «помните тяжкое положение истинных жертв [оккупации]». Кто, как выяснилось, были преступниками.
Они взяли за правило верить всем женщинам, но легким движением руки превратили это в «не верьте хвастовству насильников», потому что их жертвами были евреи. И это, к сожалению, вопрос не только маргинальных левых взглядов. На CNN Дана Бэш задала вопрос конгрессвумен Прамиле Джаяпан, которая, кажется, является главой Прогрессивной фракции в Конгрессе. Она [Дана Бэш ] спросила [Памилу]: – Я видела много прогрессивных женщин, которые, как правило, торопятся защищать права женщин и высказываются против использования изнасилований в качестве оружия войны, но напрочь молчат о том, что мы видели 7 октября и, возможно, происходит прямо сейчас в Газе с этими заложницами. «Почему же так?», спросила она Прамилу Джаяпал. На что Джаяпал ответила: «Я считаю, что изнасилование – это ужасно. Сексуальное насилие – это ужасно.
Я думаю, что такое происходит в военных ситуациях. Террористические организации, такие как ХАМАС, очевидно, очевидно используют этот инструментарий. ОДНАКО! Я думаю, что мы должны быть взвешенными в выражении разгневанности на палестинцев!» « Ведь в результате израильских авиаударов погибли 15 000 палестинцев, три четверти из которых составляют женщины и дети», сказала она, потому что «НАШ ХАМАС ВЕДЬ НИ ЗА ЧТО НЕ СТАЛ БЫ ЛГАТЬ О ТАКИХ ВЕЩАХ!».
Тем временем газета The New York Times, в которой была опубликована обширная статья, описывающая массовые изнасилования, вырезала выпуск про изнасилования из своего популярного ежедневного подкаста из-за внутреннего давления со стороны левых в отделе новостей, который, судя по всему, битком набит членами бригады «НАШ ХАМАС НИКОГДА БЫ НЕ СТАЛ!». То есть газета «Нью-Йорк-Таймс» отказалась поддержать свои собственные репортажи, когда её «вокнутые» [WOKE] сотрудники-социопаты потребовали защитить их аудиторию от данной информации.
Как это происходит? Легко сказать, что это просто антисемитизм. И я хочу внести ясность. Конечно, это грёбаный глубочайший антисемитизм. И существует также политический расчет, направленный на удовлетворение потребностей избирательных округов. И тот факт (я считаю, что это очень важно), что женское движение было серьезно ослаблено трансгендерной повесткой дня, которая заставила женщин привыкнуть к тому, что их просят защищать насильников-трансгендеров, например, в тюрьмах, или спортсменов-трансгендеров, сокрушающих женщин на спортивных состязаниях. Я думаю, что необходимость защищать [эту повестку] оказала огромное влияние на женское движение. Но суть выходит и за эти рамки и затрагивает ядро левой идеологии, которая построена на системе убеждений, стирающей разницу между правильным и неправильным.
Эту систему убеждений вы хорошо знаете, если побывали в университетах за последние 40 лет или в американском отделе новостей, или на ТикТоке, или сталкивались с любым культурным учреждением в Америке, или любой прогрессивной организацией, включая ЛЮБУЮ ЕВРЕЙСКУЮ ЛИБЕРАЛЬНУЮ ОРГАНИЗАЦИЮ, или если вы прошли через управление музея, или были в кабинете сценаристов в Голливуде. Люди называют это расовой теорией критики, неомарксизмом или социальной справедливостью. Я называю это «вокнутостью» [WOKE, пробуждение].
«Вокнутость» – это когда вы берете мировоззрение, которое когда-то основывалось на различиях между правильным и неправильным, добродетелью и пороком – и заменяете его мировоззрением, которое не делает различий между добром и злом, а вместо этого предполагает, что мир построен на принципах бинарной системы: сильные против слабых. Оно приписывает врожденную добродетель тем, кого считают бессильными, а злокозненность тем, кого считают могущественным. И оно накладывает некоторые свойства на бинарную систему, будь то раса, пол, сексуальность, национальное происхождение или религия. Определяет, например, всех людей, которые считаются цветными, как слабых и угнетенных, а следовательно – добродетельных. Все же белые люди определяются, как могущественные угнетатели, которые злы и бесчестны по своей сути.
Это «вокнутое» мировоззрение абсолютно доминирует у левых, а это означает, что оно сегодня управляет культурной и интеллектуальной деятельностью Соединенных Штатов. Когда-то наша [интеллектуальная] элита стремилась задеть власть имущих своим искусством, наукой или журналистикой. Теперь они – приспособленцы любой ценой. И они подчиняются мнению, что цветные люди по своей сути добродетельны, что бы они ни делали, потому что у них нет свободы действий, они угнетены и оттеснены, в то время как белые люди по своей сути злы, они – первопричина всего плохого и несут ответственность за любые беды, которые нас постигли. Это – источник левого антисемитизма XXI века.
Каждый еврей определен как белый и поэтому евреи являются угнетателями, следовательно, они плохие. А каждый палестинец классифицируется как цветной человек и, следовательно угнетенный и, следовательно, по своей сути – добродетельный. В том числе и ХАМАС! Любой палестинец превосходит любого еврея по шкале угнетения и поэтому любой палестинец, находящийся в конфликте с евреем – это тот, на сторону которого должны встать левые.
Еврей обладает всей свободой действий и считается угнетателем, а палестинец лишен свободы действий и признается угнетенным. Всю вину за любые происшествия между ними следует возлагать на евреев, поскольку трудно обвинять кого-то, у кого нет свободы действий. Ведь они рассматриваются как невинные, подобно детям. А по мнению «вокнутых», менее могущественные не несут ответственности за этичность своих поступков, потому что их положение на шкале угнетения означает, что они в принципе лишены возможности действовать и, следовательно, по своей сути пронизаны добродетелью, свободы действий, что бы они ни делали. Их протест – это добродетель. То же самое касается и террористов среди них.
Для «вокнутых» цветные люди лишены свободы действий и когда так называемый «цветной» совершает отвратительные поступки против так называемого «белого» человека, его право на действие должно быть переосмыслено из-за его жертвы, которая обладает свободой действия. Это означает, что когда палестинец насилует еврейку, то лишь у неё была свобода действия! У него такой возможности не было – и она остается угнетателем. Его поступок – это её вина и её страдания не освобождают её от бремени статуса угнетателя даже после смерти.
Вот почему левые феминистки не могут встать на сторону изнасилованных израильских женщин. Поступить так – значит предать всё, во что они верят. Они действительно считают, что израильские женщины заслуживают всего, что с ними произошло, они сами виноваты в этом. Подобно архаикам прошлого, которые обвиняли в изнасиловании мини-юбку жертвы. Левые сегодня во всем, что делает ХАМАС, обвиняют тот факт, что у Израиля больше мощи, чем у ХАМАСа. Они просто не могут и подумать о том, чтобы перестать считать ХАМАС добродетельным, потому что поступить так означало бы признать, что всё их мировоззрение не только ложное, но и чудовищно отвратительное.
Перевод – Борис и Лора Шавит
