Женские организации со всего мира подписывают новый документ — «Декларацию прав женщин на основании пола». Давайте разбираться, что это за документ и каким переменам он будет способствовать, попробуем понять, к каким парадоксам и проблемам приводит смена «биологического пола» на «гендер» в документах.
Анна Зобнина, координатор «Европейской сети женщин-мигранток» (ENOMW) и член Исполнительного комитета Европейского женского лобби рассказывает: «Предыстория появления Декларации прав женщины как человека такова. Джокьякартские принципы были написаны за закрытыми дверями ООН, приняты небольшой группой профильных экспертов в 2006 году. Этот документ никогда не предлагался для широкой дискуссии и не подписывался ЛГБТ или женскими организациями, он содержит международные и национальные рекомендации о сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Джокьякартские принципы призывают к полнейшему искоренению регистрации пола во всех легальных документах и свидетельствах о рождении. Этот документ не имеет никакой легальной или научной основы, но просто использовался для лоббирования на всех уровнях для смены законодательств, а также в судах, в ООН и ЕС. Джокьякартские принципы уничтожают достижения принятия Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (CEDAW), созданной 40 лет назад, подписанной и ратифицированной в большинстве стран мира. К примеру, Россия подписала CEDAW 17 июля 1980 года. Но если нет пола, то нет и дискриминации по признаку пола! Женщины-юристы и эксперты осознали, что им нужен документ, чтобы предотвратить стирание категории «пол» в мировом законодательстве, остановить замену слова «пол» на «гендерную идентичность» и создали «Декларацию о правах женщин на основании пола». Эта Декларация была написана независимым женским коллективом, была открыта для внесения изменений, обсуждалась широким кругом женщин-экспертов по всему миру. К началу июля 2020 года её подписали 192 организации, 9 432 независимых активистки из 112 стран мира. Каковы политические приоритеты подписавших? Это и правые, и левые. Представительницы всех партий Великобритании — и консерваторы, и социалистки также подписали новую Декларацию прав женщин, осознавая, что Джокьякартские принципы стали основой для нового, небывалого уровня мизогинии.»
Декларация в России
Нина Гадаева из Московского женского музея рассказывает о своём опыте обсуждения Декларации в русскоязычных сообществах: «Я столкнулась с тем, что в России и других странах постсоветского пространства, даже женщины, позиционирующие себя как феминистки, большей частью не понимают и даже не принимают эту Декларацию. Тому есть несколько причин. Во-первых сильное давление патриархальных установок, против которых они протестуют. Напоминание о том, что женщина способна рожать, вызывает у многих неприятие, так как они привыкли к давлению, что это их обязанность и единственное предназначение в жизни. Во-вторых: общий репрессивный фон и давление государства таковы, что любой человек, выбивающийся из привычной патриархальной схемы, сильно рискует. В России приняты законы, по которым сексуальное просвещение или разговоры на тему, связанную с многообразием, нарушающим патриархальные схемы, будет считаться пропагандой — даже невинный рисунок счастливой однополой пары. Поэтому феминистки исходят только из личного опыта, они не могут представить себе, что где-то транс-активисты могли из угнетаемых превратиться в угнетателей. В-третьих, сказать что-то, что может сделать тебя уже изгоем внутри оппозиционной группы, и так подвергающейся гонению со всех сторон — это остаться без поддержки и защиты, один на один с репрессивной системой государства. Ну и в-четвертых, хотя скорее всего это самая распространенная причина и это должно стоять первым пунктом, многие феминистки считают, что эта проблема не актуальна для постсоветского пространства, что гораздо актуальнее домашнее насилие. Понятие фемицида, размеры которого в России чудовищны, только сейчас стало появляться в прессе, также пока не доступно многим. Именно активистки, считающие сбор статистики фемицида важным для России, говорят о значении Декларации о правах женщин на основании пола, так как именно на основании пола происходят фемицидные убийства и на этом основании они ведут свою статистику. Но, к сожалению, они пока в меньшинстве. Не только отдельные представители оппозиции или транс-активизма затыкают рты женщинам, говорящим о своих правах. Целые правозащитные организации, казалось бы, призванные действовать за женщин, на самом деле нарушают женские права, а сами женщины остаются союзницами патриархата…»
Неомачизм
Во время обсуждения Декларации часто повторяют «у феминизма не было худших времен», «феминистки утратили правовые достижения полувековой работы» — это так. Вооружившись современными методами пропаганды, неомачисты используют правозащитные маски и преподносят нововведения как полезные для равенства.
Ампаро Рубиалес определяет неомачизм следующим образом: «Это новый способ поддерживать обычную позицию мачизма, но с новым содержанием и сквозь призму нового дискурса. Никто сегодня открыто не называет себя, например, фашистом, но совершенно очевидно, что есть новый способ им быть, поэтому люди пользуются определением неофашист… Неомачисты говорят, что не ставят под сомнение равенство, но ставят под сомнение последствия его применения… Они сакрализуют, например, кормление грудью, обвиняя тех матерей, которые не кормят. Возлагают на женщин ответственность за проблемы младшего поколения, используя теорию «пустого гнезда». Не говоря уже о саркастическом отношении к вопросу абортов. Никто из неомачистов не говорит, что они против равенства, напротив, они утверждают, что мы, женщины, сами создаем общество с серьезными проблемами сосуществования».
Декларация требует от государств сохранить в законодательстве, политике и практике категорий «женщина — взрослый человек женского пола», «лесбиянка — взрослый человек женского пола, сексуально ориентированная на других взрослых женщин», «мать — родитель женского пола» и исключить из этих категорий мужчин, которые утверждают, что имеют женскую «гендерную идентичность».
Позвольте, скажете вы, как это так — исключить? Более полувека мы боролись именно за свободную сексуальность и самоидентификацию. Жертвовали своими жизнями. Оказалось, что на практике мужская «освобожденная сексуальность и самоидентификация», помноженная на вышеупомянутый постмачизм, оказывается для остального общества, и в частности — для женщин и женщин даже опаснее предыдущего угнетения.
Как же получилось, что успехи движения за права меньшинств в итоге полностью уничтожили права женщин? О противоречиях внутри радужного движения было известно изначально, но лобби против права на сексуальную ориентацию в целом было так велико, что холивар между меньшинствами был непредставим и нецелесообразен на короткой дистанции. Еще десять лет назад он был невозможен в таком глобальном масштабе, как сейчас. Но мы его ожидали.
Конец парада
Женщины прайда выполняли большую часть работы, постепенно теряли лидерские позиции и со временем абсолютно потеряли возможность бороться за свои интересы. Мужчины прайда продвигали порнокультуру, суррогатное материнство, бодимодификации, индустрию жестоких развлечений (включая стриптиз и проституцию), однополые и полигамные браки, БДСМ, доступ к службе в армии, снижение возраста согласия, то есть исключительно консервативные и патриархальные вещи. В некоторых странах — таких как Германия — они продвигали педофилию. Другие — такие как Индия, Украина, Россия — превращали в фабрики суррогатного материнства. Во всех странах мужчины лоббировали название «секс-работа» и боролись с криминализацией клиентов проституток (отсюда проистекает поддержка проституции Международной Амнистией). Женскими приоритетами в то же самое время были право на объединения и собрания, право совместно воспитывать и защищать своих детей, борьба с сексизмом, насилием, гендерными стереотипами в отношении лесбиянок. С каждым годом повестка мирового прайда искажалась в сторону гей-транс сообщества и в ущерб сообществу лесбиянок. Последние годы в странах, где легальный прайд получил огромную капитализацию, расхождение между группами прайда стало еще и классовым. Капиталистический прайд стал проводиться отдельно от «критического» антипатриархального. Последний опять представлял из себя свалку различных движений с несовместимыми требованиями.
Вот что пишет про калифорнийский (читай — всемирный) прайд Майя Форрестер, потерявшая работу из-за своих твитов о трансгендерах: «Stonewall была создана для защиты прав геев и лесбиянок (а позже и бисексуалов)… Но в 2015 году она занялась делом о «транс-правах» и с тех пор с энтузиазмом игнорирует и подрывает права женщин. Stonewall призвала заменить «смену пола» (идея перехода) «гендерной идентичностью» в качестве означающей характеристики в законе о равенстве и «устранить исключения, такие как доступ к пространствам для-одного-пола». Другими словами организация настаивала на том, что женщинам должно быть отказано в помещениях, предназначенных только для женщин, для мытья, переодевания или использования туалета, на работе, в школе, больницах или общественных местах (а также в специализированных услугах только для женщин, таких как женские убежища, общежития и тюрьмы)… Международная Амнистия (Amnesty International) также говорит, что «транс права — это права женщин» и соглашается с тем, что женщины, которые отстаивают границы, «основываются на предрассудках» и должны успокоиться и замолчать».
Майя особенно подробно останавливается на важнейшем вопросе однополых пространств, который теперь касается 100% населения: «У каждого есть свобода веры. Большинство людей считают, что человек с пенисом — мужчина. Меньшинство людей недавно начали верить (или говорят, что они верят), что человек с пенисом может быть женщиной, если он так говорит… Для большинства людей раздельные по полу услуги — душ, раздевалка, проживания в общежитии — дают им возможность иметь доступ к общественной жизни (например к школе, работе, кинотеатрам, в пабам, тренажёрным залам) без принуждения к унизительным ситуациям. Эти общественные удобства для-людей-одного-пола нуждаются в четких правилах, которые основаны на материальной реальности, а не на эзотерических представлениях о гендерной идентичности.»
Зонтик трансгендерности
Анна Зобнина: «Не существует никакого чёткого определения трансгендерности. Трансгендерность — это зонтичное понятие, включающее в себя как наслаждение от переодевания в одежду противоположного пола, так и устойчивое желание получить тело другого пола. То есть все типы нестандартной гендерной экспрессии. Каждая женщина в штанах по этой теории транс, каждый кросдрессер по понедельникам транс. Согласно определению ILGA-Europe (2015) «Транс человек / люди / мужчина / женщина: это всеобъемлющий общий термин, относящийся к тем людям, чья гендерная идентичность и / или гендерное выражение отличается от пола, который они получили при рождении. Он включает, но не ограничивается: мужчин и женщин с транссексуальным прошлым, а также людей, которые идентифицируют себя как транссексуалы, трансгендеры, трансвеститы / кроссрдрессеры, андрогины, полигендеры, гендеры, агенты, гендерные варианты или с любой другой гендерной идентичностью и / или выражением, которое не является стандартным мужским или женским и выражает их пол посредством выбора одежды, презентации или модификаций тела, в том числе после нескольких хирургических процедур.» В этом же словаре написано что «Суррогатное материнство — это договоренность, при которой женщина несет и рожает ребенка для другой пары или для другого человека.» Интересно, как они устанавливают, что это делает именно женщина, а не кто-то из-под трансгендерного зонтика?
Источник картинки
Зонтик трансгендерности — пропуск в мир бесконечных бюрократических злоупотреблений. Теперь мужчина, претендующий на женскую «гендерную идентичность» (эзотерическая категория), может быть включенными в категорию «мать» (биологическая категория), «лесбиянка» (биологическая категория), в реальности оставаясь биологическим мужчиной (генетически, поведенчески, психологически). Такие мужчины по закону получают доступ к возможностям и средствам защиты, политическим и рабочим квотам — в ущерб женщинам.
Женщина, говорящая о том, что женщина — это биологическая категория, подвергается травле, теряет работу и репутацию. Известная писательница Джоан Роулинг подверглась травлю после того, как поддержала Майю Форестер.
Биологический пол — реальность, Гарри Поттер — сказка
Роулинг пишет: «Я прочитала все аргументы о том, что женственность необязательно присуща женскому телу, и о том, что биологические женщины не могут притязать на общий опыт, и я нахожу их также глубоко мизогинными и регрессивными. Ясно также, что одна из целей отрицания важности биологического пола заключается в размывании идеи о том, что у женщин есть собственная реальность, обусловленная их полом, и что некто расценивает ее как угрозу, потому что она делает женщин сплоченным политическим классом. Сотни электронных писем, которые я получила за последние несколько дней, доказывают, что это размывание касается многих других. Женщинам теперь недостаточно быть транс-союзниками. Женщины должны принять и признать, что между ними и транс-женщинами нет существенной разницы.
Но, как говорили многие женщины до меня, женщина — это не костюм. Женщина — это не идея в голове мужчины. Женщина — это не розовый мозг, любовь к «Джимми Чу» или любым другим сексистским идеям, которые сейчас почему-то называют прогрессивными. Кроме того, «инклюзивный» язык, который называет женщин «менструаторами» и «людьми с вульвой», многие женщины считают бесчеловечным и унизительным. Я понимаю, почему транс-активисты считают этот язык уместным и добрым, но для тех из нас, кому грубые мужчины плевали вслед и выкрикивали оскорбления, он не нейтрален, но враждебен и отчужден.»
Транс-мизогинный словарь взял новую высоту — он стал мейнстримным, модным. Счастье от познания и повторения обывателями новых оскорблений (все эти притягательные новые возможности для самоутверждения в социальной сети) значительно влияет на видимость и осознание темы, о которой говорят радикальные феминистки.
Не мать и не женщина
Декларация: «Материнские права основаны на уникальной способности женщин вынашивать и рожать детей. Включение мужчин, претендующих на «гендерную идентичность» женщин, в правовую категорию матери подрывает социальную значимость материнства и подрывает права матери».
Потрясающие уровни для всякого рода злоупотреблений открываются не только в области ювенальной юстиции, но в области оказания помощи женщинам-жертвам насилия: мужчины с «женской идентичностью» претендуют как на места в приютах, так и на трудоустройство в качестве сотрудников кризисных центров и убежищ. Хотя по логике убежища для женщины, пострадавших от биологических мужчин, должны быть полностью свободны от биологических мужчин. Вы можете самостоятельно поразмышлять на тему, что произойдет, если (все) женские отделения больниц станут доступными для мужчин по первому же их требованию.
Декларация: «… Предоставление услуг исключительно для женщин и девочек должно включать, в частности, специализированные услуги для женщин и девочек, подвергающихся насилию, такие как службы поддержки после изнасилования, специализированные медицинские учреждения, специализированные полицейские следственные органы и приюты для женщин и детей, спасающихся от бытового насилия или других форм насилия. Сюда также следует отнести все другие услуги, в рамках которых положения о единственном поле способствуют физической безопасности, неприкосновенности частной жизни и достоинству женщин и девочек. К ним относятся тюрьмы, службы здравоохранения и больничные палаты, реабилитационные центры по борьбе со злоупотреблением психоактивными веществами, помещения для бездомных, туалеты, душевые и раздевалки, а также любые другие закрытые помещения, где люди проживают или могут находиться в раздетом состоянии. Учреждения, предназначенные для удовлетворения потребностей женщин и девочек, должны быть, по крайней мере, равными по доступности и качеству тем, которые предоставляются мужчинам и мальчикам. Эти учреждения не должны включать мужчин, которые утверждают, что имеют «гендерную идентичность» женщин.»
Прощайте, женские квоты
Мужчины теперь подают в суд на радикальные женские 
организации, отказывающие им в приёме на работу или исключающие их из групп. Это приводит к тому, что женские организации лишаются и госфинансирования, и независимых грантов. Многие грантодатели начали прицельно интересоваться, есть ли в женском коллективе мужчины с женской идентичностью — это делает заявку потенциально более успешной. Про политические квоты можно забыть — в Демократической партии в Нью-Йорке уже ликвидированы женские квоты и в качестве лидера, представляющего женщин, уже выступает транс Emilia Decaudin. Выступает, надо сказать, не только в переносном смысле, но и в прямом. Как написано на сайте Эмилии, «…первый открытый трансгендерный 21-летний политик … в октябре 2019 года возглавила успешную работу по внесению поправок в правила комитета, чтобы убрать ненужные ссылки на гендерный бинарный код и сделать выборы удобными для гендерных небинарных членов…»
Пример высказывания авторитетного политика:
Трудовые права женщин также оказываются нарушены: «Обеспокоенные тем, что смешение понятий пола и «гендерной идентичности» ведет к регистрации неточных и вводящих в заблуждение данных, используемых при планировании законов, политики и действий, касающихся занятости, равной оплаты труда, участия в политической жизни и распределения государственных средств, а также, в частности, к препятствованию эффективным мерам, направленным на ликвидацию всех форм дискриминации в отношении женщин и девочек, а также на содействие улучшению положения женщин и девочек в обществе….» — говорится в Декларации.
Известны случаи, когда отказ в обслуживании транс-персоны в косметическом салоне или женской медицинской клинике (например, отказ в бразильской эпиляции биологическому мужчине «с женской идентичностью», самоопределением lesbian warrior и мужским телом а-ля натюрель, 2019, Канада) приводил к судебному разбирательству в отношении работниц, которых, по сути, обвиняли в трансфобии и невежественности в связи с их эмигрантским бэкграундом.
Спорт
Любители спорта знают, что определение уровня тестостерона является единственным способом хоть как-то уровнять силы соревнующихся. Мужчины теперь захватывают первые места женского спорта в силу биологического преимущества. Эта практика критикуется многими звёздами спорта, частности, Мартиной Навратиловой: «Нельзя просто объявить себя женщиной и получить возможность соревноваться с женщинами. Должны быть какие-то стандарты, которые не позволяли бы иметь пенис и участвовать в соревнованиях как женщина».
Медицинская статистика
Уничтожение категории пол в документах делает невозможным сбор статистики — не только статистики неравенства, но и статистики медицинской. С одной стороны, сейчас крайне много говорят о том, что и фармакология, и аналитика, и диагностика, алгоритмы лечения ориентированы на молодых белых мужчин, патриархальная медицина критикуется, есть движение против акушерского-гинекологического насилия, однако новые нормы сводят на нет шансы хотя бы в будущем переменить ситуацию. Болезни, между тем, руководствуются не формулярами, изданными правительствами, желающими казаться прогрессивными, но биологическими законами. Если мы откажемся считать реальностью гены, национальность, цвет кожи, пол и функциональность, мы не сможем отменить связанные с ними биологические процессы и лекарственные взаимодействия.
Коронавирусный год показал нам, насколько циничными оказываются правительства в отношении самых незащищенных групп общества. Многократно введенные в заблуждение собственными правительствами и ВОЗ, жители различных стран стали участниками глобального эксперимента. Женщины понесли глобальный ущерб. Изначально структурной гендерной статистики не собиралось и только настойчивость феминисток привела к её появлению, что, в свою очередь, повлияло на тактики профилактики и лечения болезни.
Телесная неприкосновенность детей
Наиболее значимое последствие новой гендерной стратегии — нарушение права детей на телесную неприкосновенность. И курс на рутинное разрушение детского здоровья при отсутствии научно-правовой базы. Помимо этого отсутствует какая-либо личная или коллективная ответственность за будущее прооперированных детей, а также их семей, со стороны представителей многочисленных организаций, рекомендующих «гендерные модификации».
Декларация: «Отмечая, что применение препаратов, подавляющих половое созревание, гормональных препаратов, изменяющих половые признаки, и операций на детях соответствует четырем критериям данного документа для определения вредных практик:
(a) Подобные практики представляют собой отрицание достоинства и неприкосновенности личности отдельного ребенка и нарушение прав человека и основных свобод, закрепленных в двух конвенциях, поскольку они включают медицинские вмешательства, которые несут в себе высокий риск долгосрочных неблагоприятных последствий для физического и психологического здоровья детей, в силу возраста не являющихся достаточно компетентными, чтобы дать полное, свободное и осознанное согласие на такие медицинские вмешательства.
(b) Подобные практики представляют собой дискриминацию в отношении детей и являются вредными до тех пор, пока они приводят к негативным личностным последствиям для них, включая физический, психологический, экономический или социальный вред и/или насилие,
а также ограничения их способности в полной мере участвовать в жизни общества или развиваться и достигать их истинного потенциала. Такие негативные последствия могут включать в себя долгосрочные проблемы с физическим и психологическим здоровьем, постоянные неблагоприятные последствия для здоровья, такие как бесплодие, а также долговременную зависимость от фармацевтических продуктов, таких как синтетические гормоны.
(c) Это новые практики, которые предписываются или поддерживаются социальными нормами, увековечивающими мужское доминирование и неравенство женщин и детей на основании пола, возраста и других пересекающихся факторов, поскольку они возникают из концепции «гендерной идентичности», которая основана на стереотипах половой роли.
(d) Такие практики навязываются детям членами семьи, членами сообщества или обществом в целом независимо от того, дает ли жертва или может ли предоставить полное, свободное и осознанное согласие.
Обеспокоенные тем, что в некоторых необязательных международных документах утверждается, что дети имеют врожденную «гендерную идентичность», которая требует защиты в соответствии со статьей 8 Конвенции ООН по правам человека так же, как и национальная идентичность, в отношении прав человека ребенка. Это требование основано на утверждении, что дети рождаются «трансгендерами», для чего нет объективных научных данных.
…Государствам следует признать, что медицинское вмешательство, направленное на «смену пола» детей путем использования в качестве средств, подавляющих половое созревание, половых гормонов и хирургии, не служит наилучшим образом интересам детей. Дети не обладают достаточным уровнем компетентности, чтобы давать полное, свободное и осознанное согласие на такие медицинские вмешательства, которые сопряжены с высоким риском долгосрочных неблагоприятных последствий для физического и психологического здоровья ребенка и могут привести к постоянным неблагоприятным последствиям, таким как бесплодие. Государствам следует запретить такие медицинские вмешательства в отношении детей.»
Гендерная дисфория мальчиков и девочек имеет принципиально разную природу и крайне часто она транзиторна, то есть переходит вместе с пубертатом в одну из естественных сексуальных ориентаций без всякого медицинского вмешательства.
Проблема вагонетки
Численность женского населения планеты приближается к 4 миллиардам. Согласно статистике ВОЗ (2019) в мире около 25 млн трансгендерных людей — что весьма сомнительно с учётом зонтичного определения «трансгендерности». Нет ни основательных медицинских исследований трансгендерности, ни всемирной статистики дискриминации трансгендеров, ни статистики преступлений, совершаемых трансгендерами против женщин. Всемирные правозащитные организации заняты написанием формуляров, которые бы позволяли мужчинам менять документы, считаться женщинами, совершать преступления в этом новом женском статусе, требовать перевода в женские кризисные центры и тюрьмы. Всемирные правозащитные организации ищут способы продвигать и легализовывать проституцию («секс-работу») и генитальные увечья детей (например, см. статью о роли ООН в распространении идеи «позитивного» мужского обрезания), в то время, как у женщин отсутствует даже право на жизнь (см. коэффициенты фемицида по странам).
Ситуация с трансгендерностью — очередной парадокс вагонетки, когда обществу приходится выбирать, за счёт чьей жизни будут совершены радикальные общественные преобразования, необходимость которых не базируется на научных данных. Если к решению проблемы вагонетки приступает государство или международное сообщество, организации, в которых доминируют лидеры-мужчины, интересы 4 миллиардов женщин не воспринимаются как значимые.
На фоне огромных тиражей детских книжек-гидов, о том как уйти от родителей, поменять пол и наслаждаться всеми гранями жизни инвалида, плодятся сообщества пострадавших от своего и чужого «перехода»: появляются группы транс-вдов, оказавшихся около разбитого корыта да с уничтоженным психическим-физическими здоровьем из-за десятилетий, проведенных вместе с нарциссами-аутогинефилами; молодых женщин, осознавших, что они изначально были обычными лесбиянками и напрасно искалечили здоровье и дающих советы о том, как выжить в пост-транс ситуации; родителей, ощущающих себя похоронившими детей; врачей, сообщающих о своих увольнениях из-за протеста против транс-политики клиник. При этом исследований, подтверждающих необходимость транс-переходов или исследований последствий транс-переходов, в том числе обратных переходов, просто не существует, хотя очевидно, счет громких случаев, когда молодые люди сожалели о своем решении уже идет на тысячи, а BBC снимает о них док «She2He2She» как о хайповой теме.
Вернуть всё, как было
В 2020 году 23-летняя Кира Белл присоединилась к иску против Службы развития гендерной идентичности NHS. В 16 лет ей назначили блокаторы полового созревания, через год — тестостерон, а затем удалили грудь. После чего гормональная терапия была прекращена в связи с желанием пациентки вернуться к первоначальному состоянию. Белл критикует ненаучный подход клинике и говорит, в иске, что несовершеннолетние не могут давать информированное согласие на переходное лечение. Данные о количестве людей, желающих вернуть «всё как прежде», противоречивы и собираются в условиях отсутствия научной базы для перехода, отсутствия юридической ответственности рекомендующих его полного контроля за сделавшими переход. Но здесь опять проблема вагонетки, не так ли?
Маркус Эванс пишет в статье «Почему я уволился из Тэвистока? Детям, нуждающимся в транс-идентификации, показана психотерапия, а не просто «подтверждение» и медикаментозное лечение»: «За последние пять лет количество обращений в Тэвисток-центр в северной части Лондона, единственной в Великобритании клинике Национальной системы здравоохранения (NHS, НСЗ), которая обслуживает детей с проблемами развития гендерной идентичности, увеличилось на 400 процентов. В этот период также произошло резкое изменение структуры обращения за лечением. Раньше подавляющее большинство пациентов составляли мальчики. В настоящее время преобладают биологические женщины, которые утверждают, что имеют мужскую гендерную идентичность, часто после быстрого наступления половой дисфории в подростковом возрасте. Мы не до конца понимаем, что происходит в этой сложной области, и необходимо систематически и объективно исследовать это явление. Но в нынешних условиях это стало трудным, поскольку дискуссии постоянно прерываются из-за обвинений в трансфобии. Как я утверждал в своём майском докладе 2019 года в Палате лордов, этот де-факто режим цензуры наносит вред детям. Те, кто отстаивает беспрекословное принятие и «утверждение» транс-идентифицированных детей, часто заявляют, что любая задержка или нерешительность в содействии желаемому переходу ребенка в другой пол может нанести непоправимый психологический вред и, возможно, даже привести к самоубийству. Они также обычно ссылаются на исследования, направленные на то, чтобы доказать, что переходный ребенок может ожидать более высокого уровня психологического здоровья и удовлетворенности жизнью. Ни одно из этих утверждений не соответствует каким-либо надежным данным или исследованиям в этой области. Они также не совпадают с теми случаями, с которыми я сталкивался десятилетиями, работая психотерапевтом….исследование 2011 года показало, что «лица с транссексуализмом после смены пола имеют значительно более высокий риск смертности, суицидального поведения и психической заболеваемости, чем население в целом». И хотя в статье 2018 года, посвященной изучению влияния блокаторов гормонов, был сделан вывод, что «доказательства низкого качества свидетельствуют о том, что гормональное лечение трансгендерных подростков может достигать намеченных им физических эффектов», авторы также обнаружили, что «доказательства психосоциального и когнитивного воздействия этих эффектов обычно отсутствуют». В 2016 году Центр медицинских услуг США и Medicaid в США провел обзор долгосрочных исследований результатов операций по смене пола. В 33 исследованиях у большинства были выявлены методологические погрешности, которые привели к ненадежным выводам. А исследования, признанные надежными, не показали существенных улучшений в психологическом функционировании после операции по смене пола. Таким образом, имеются свидетельства сильного уклона в сторону финансирования и публикации исследований, которые основаны на предрассудках и эти предрассудки подкрепляются усилиями похоронить данные, которые опровергают эти сомнительные методы. На самом деле, некоторые исследования были преждевременно прекращены из-за явного противодействия со стороны сторонников лоббистских групп и их союзников по СМИ. В 2017 году Университет Спа отрицал расширение исследований, проводимых психотерапевтом Джеймсом Каспианом, на пациентов, стремящихся обратить вспять последствия операции по смене пола. «Основная причина — сказал он — заключалась в том, что это может вызвать критику исследований в социальных сетях, а критика исследований — это критика университета, и они также добавили, что лучше не оскорблять людей» »
Статья Эванса преогромная и содержит много важных данных, из которых эта ссылка на опыт еще одного специалиста, доктора Белла особенно интересна: «…родители были обеспокоены тем, что такие службы, как Тэвисток, поощряют идею о том, что проблемы их ребенка могут быть всесторонне решены просто путем изменения пола. Они также выражали обеспокоенность тем, что их ребенка пичкают онлайн-видеоматериалами, в которых детям рассказывается, как преодолеть любые номинальные клинические проблемы, с которыми они могут столкнуться. Все более распространенной характеристикой детей, страдающих гендерной дисфорией, является глубокая вовлеченность в групповые онлайн-чаты, которые поддерживают их чувство несоответствия, побуждают расценивать призывы к умеренности (даже родительские) как вражеские и которые перекликаются с языком веб-сайтов, культивирующих анорексию и самоубийства. Как и в случае с настоящими культами, последователям рекомендуется верить, что весь их спектр личных проблем может быть решен, если они подхватывают одну всеобъемлющую догму. «Чувствуете себя не в своём теле, чувствуете, что оно вам не подходит?» — спрашивает сайт «Трансгендерный рай»»…
Рассуждения лайт-феминисток о том, что в случае широкой дискуссии возникнет (или уже есть?) какой-то такой нео-транс-месседж, который не будет угнетать женщин и детей, крайне наивны. Идея транссекусуальности продается только в ассортименте. Обязательно с признанием проституции как работы, с легализованным суррогатным материнством, с ненавистью к биологическим женщинам и генитальными модификациями от рождения. Ведь если транс-тема реальность, то она с рождения, не так ли? Если пола нет, то всё дозволено.
Idée fixe
На сайте Российского общества психиатров содержится классификация бреда и напоминание о том, что «бредовые идеи во многом отражают специфику времени, в котором живет человек. Например, у некоторых пациентов, заболевших в 1970-80-х годах, до настоящего времени на протяжении более 30 лет в переживаниях фигурируют деятели КГБ и коммунистической партии той поры, хотя они уже давно сошли с политической сцены, а страна стала совершенно другой. При этом, если у этих пациентов преобладают убеждения о влиянии на них «лазерами» и другими техническими средствами, то у пациентов, заболевших на рубеже конца 1980 — начала 1990-х годов чаще стали появляться идеи порчи, сглаза, воздействия колдунов и экстрасенсов (тогда было время возрождения интереса к этим вопросам после того, как они были закрыты для обсуждения в СССР). Тем не менее три основные (наиболее общие) фабулы бреда — преследования, величия и самообвинения — встречаются неизменно, кроме того, их выделение несет определенную диагностическую информацию (к примеру, идеи самообвинения, скорее всего, свидетельствуют о наличии депрессии и могут означать повышение риска суицидных попыток).»
Преследование, величие и самообвинение — где-то этом мы уже встречали, да? Похоже на описание состояния подростковой транзиторной социальной дисфории. Гугл-тренды по словам «aliens, transgender, astrology, homeopaty, islam» c 2004 года по 2020 показывают нам, что религиозные формы бреда по-прежнему идут в значительном отрыве от прочих, астрология теряет былое величие, но всё равно превосходит интерес современников к пришельцам, трансгендерности и гомеопатии. Трансгендерность сражается с пришельцами за первенство в малом весе. Гомеопатия, несмотря на то, что она развесисто окружает нас в реальности, и вовсе не подаёт признаков сетевой жизни. На детей оказывает влияние именно интернет, так что за влияние на детей гомеопатической идеи уже можно не опасаться, тогда как результат трансгендерной интернет-пропаганды мы наблюдаем в виде вызывающей грандиозные скандалы идеи — Rapid onset gender dysphoria controversy. Как человека, работавшего некогда в российском психиатрическом стационаре, меня интересует, остались ли в клиниках старые добрые пациенты с радиоточками внутри головы, обладатели внутренних радиоактивных источников, жалкие Наполеоны, говорящие с мертвецами или такой олдскул, как люди-звери.
Действительно, никогда еще феминистки не терпели правовых поражений такого масштаба, как в этом случае с трансгендерностью. Но никогда раньше они не объединялись в таких количествах для борьбы за женские права — интернет-времена сделали это реальностью. При помощи «Декларации» и других общемировых документов всё ещё можно коллективно сопротивляться патриархальному лобби. Потому что быть женщиной — это не означает захватывать женские пространства и носить костюм женщины. Потому что феминизм — за права женщин и он не бывает транс-инклюзивным. Даже если Гарри Поттер поднимает свою палочку и приступает к своим заклинаниям.
Автор благодарит за помощь в написании статьи Ольгу Иванову, Ирину Коноп, Ольгу Цветкову. Цитата из статьи Эванса приводится в переводе Е.А. Кузьминой.
Каждую субботу в 3 часа дня по лондонскому времени сотни активисток приходят на вебинар, посвященный обсуждению Декларации.
