Участница проекта «Нет фемициду!» Екатерина Бахренькова пишет: В начале октября с нами связались редакторы “Андрей Малахов. Прямой эфир” и пригласили поучаствовать в передаче про убийство Светланы Сергеевой в Златоусте Челябинской области. Случай был в нашей таблице. Особенностью было то, что муж убитой не был заподозрен в случившемся и на тот момент оставался на свободе.
Репутация подобных передач среди активисток не очень хорошая. Приятного от посещения ток-шок, где сталкивают лбами тех, кто придерживается противоположных мнений, мало. Но мы обсудили предложение и решили, что это неплохой шанс произнести слово “фемицид” на федеральном канале.
Съёмки проходили 7 октября, на передачу мы отправились вчетвером: Надя, Марина и Катя. Для эфира мы также подготовили футболку с адресом сайта проекта и фотоколлажем мемориальной страницы.
На фото слева направо: Надежда Замотаева, Катя Петрова, Екатерина Бахренькова На фото вдалеке — депутат ГосДумы Елена Вторыгина, участница программы
Моим подругам предложили сесть в зал или остаться за кулисами, где они могли наблюдать за всем происходящим в студии по монитору. Они выбрали последнее. На меня надели микрофон и провели в небольшую студию. На подиуме лицом к залу располагались герои передачи, далее были выставлены большие экраны. Друг напротив друга на диванчиках сидели комментаторы, «эксперты».
Мне показали место на диванчике и дали инструкции — перебивать, выкрикивать, поправлять и задавать любые вопросы в любое время — микрофон включен всегда. Стесняться, мол, не нужно, именно мачистское хамство от меня и ожидалось. Следовать этим правилам я не собиралась.
На самом деле, даже если бы я захотела вести себя патриархально, сложно представить в какой момент можно было бы вступить в разговор — обсуждения велись на тему, кто сколько пил, кто в какой очерёдности кого ударил скалкой, почему родители не сделали того или этого, можно ли сделать искусственное дыхание так, чтобы во рту оказалась кровь.
На экране постоянно были фотографии убитой женщины в разных вариантах, обсуждалась её личная жизнь и искались причины.
Зрительный зал из 50 человек профессионально вздыхал и ужасался, возмущался на нужных местах, постоянно создавал фоновый шум шушуканьем и перешёптыванием.
Реплики диванных комментаторов приближали происходящее к атмосфере кухонных посиделок. Герои были объектами обсуждения-осуждения, их рассматривали и оценивали. Все пытались “разобраться”, что же случилось “у них”, и что происходило в “вашем городе”, с “этой женщиной”.
Я бы так и не вступила в разговор, если бы ведущий не задал мне вопрос. Мне удалось рассказать о группе “НЕТ ФЕМИЦИДУ”, о том, как мы собираем данные о убийствах на гендерной почве и что фемицид — это системная международная проблема. Сказала я, кроме прочего, вот что: «В ситуации, когда есть причастность мужа, мы всегда в первую очередь должны подозревать, что это убийство со стороны мужа. Потому что это большая, огромная проблема — фемицид со стороны интимного партнёра».
Многие в студии, включая ведущего — Андрея Малахова, произносили словосочетание «домашнее насилие» и говорили, что с этой проблемой нужно что-то делать и делать срочно.
Если подобный разговор, не скатившийся в итоге к обвинению убитой и фиксации причины убийства в уголовном прошлом мужа, станет обычным кухонным разговором, если к этому добавится более уважительное отношение к женщине, то что-то, может, и поменяется.
Передача вышла в эфир спустя 11 дней — на федеральных каналах нет прямого эфира — в пятницу, 18 октября. К этому дню число случаев в таблице фемицидов составило 1044.
Запись эфира на официальном канале передачи:
Стоит ли ходить на подобные шоу? Запираться в этических замках — сомнительная стратегия.
Впечатления моих коллег:
Надежда Замотаева, руководительница Центра «Сёстры», пишет: «Есть ощущение, что ситуация меняется. Из зала не кричат «сама дура виновата». Ведущий и эксперты говорят о проблеме, а также про ответственность тех, кто голосовал за вывод побоев из УК. Катерина Бахренькова рассказала, что фемицид часто считают бытовым убийством. То есть фиксируются на банальной ссоре, а не не на проблеме домашнего насилия. И ещё — на личности, поведении, привычках и укладе жизни женщины, которую убили. По сути это отрицание проблемы.»
Катя Петрова, волонтёр Центра «Сёстры», пишет: «У меня осталось позитивное впечатление от похода на передачу. Хорошо, что данная тема затрагивается в развлекательной программе с действительно большой российской аудиторией. Возможно, посмотрев ток-шоу, какой-то процент зрителей захочет изучить вопрос лучше, что-то изменить у себя в маленьких городах (журналисты, депутаты). Большой охват — главный плюс этих шоу, за который можно простить многое. К сожалению, ТВ для многих остаётся единственным источником информации, поэтому лучше так, чем ничего. В каком-то идеальном мире мне бы хотелось, чтобы передачи о домашнем насилии на федеральном канале не имели желтушного и развлекательного оттенка. Проблема даже не в развлекательности, а в том, что люди, которые работают непосредственно на каналах, не пытаются копнуть глубже, перейти в своем формате на другой уровень. От закулисного общения с работниками шоу у меня осталось такое впечатление: нежелание узнавать что-то новое, формальное сочувствие героям, бессмысленное обсуждение бытовых деталей. Отработали смену и ушли — так перемен в обществе не добьешься».
